Мы сильнее, чем мы думаем!

Меня зовут Ирина. Мне 46 лет. Я мама двоих сыновей. Мне бы очень хотелось, чтобы моя история помогла тем, кто стоит сегодня перед выбором, как жить дальше. Помогла принять верное решение, поверить в себя и в свои силы, перешагнуть через все страхи. 

ОСОБЕННЫЙ РЕБЕНОК

Я вышла замуж в 19 лет. Очень хотела ребенка. В мае 1995 г. Андрей появился на свет, и в роддоме поставили диагноз — два порока сердца. Нас выписали, предупредив, что нужно наблюдаться у кардиолога. Ребенок рос, развивался, но когда мы попали на обследование в больницу для назначения сердечного препарата, Андрей заболел гриппом. Пошло осложнение на сердце, у ребенка стала образовываться гипоксия. В конце марта 1996 г. мы попали на прием к известному ныне детскому кардиохирургу Леониду Михайловичу Миролюбову. Врач сказал, что нас оставляют в больнице, сына нужно срочно готовить к операции. В свои 11 месяцев Андрей весил 6,5 кг, так как из-за влияния сердечного порока он плохо набирал вес. Тогда оперировать можно было, если ребенку есть год и вес от 7,5 кг. Для Миролюбова это была первая операция на сердце у ребенка до года.

В день операции Миролюбов отправил меня за батарейками, аргументируя, что они срочно нужны. Это потом уже выяснилось, что он это сделал, чтобы я возле операционной не маячила. Операция вместо четырех часов шла девять. Во время нее у ребенка произошла клиническая смерть. После операции Андрея увезли в реанимацию. Там он был на ИВЛ, случилась еще одна клиническая смерть. Откачали. Через несколько дней мальчика посмотрели неонатологи и сказали, что мозг очень пострадал. И комиссия приняла решение, что его нужно отключать от аппарата.

В общем, меня пригласили в кабинет и сказали: «Шансов нет. Нужна ваша подпись — согласие отключить ребенка от ИВЛ». Я стою с ручкой в руках и не верю в происходящее. Я должна дать ребенку право на смерть. …И в этот момент раздался спасительный звонок: «Андрей задышал!» А я в это мгновение просто «сползла по стенке». Мне до сих пор кажется, что это высшие силы вмешались в происходящее, чтобы не была совершена роковая ошибка. Андрей пошел на поправку, нас выписали.

Когда мы вернулись из Казани, наш врач сказал: «Давайте заниматься! Чтобы он развивался». Все, что могли, делали. Но когда через год мы поехали снимать с груди скобки, было проведено большое обследование неонатологов. Заключение врача: «Ничего хорошего сказать не могу, как будет, так и будет, если только какой-нибудь маг не даст волшебную таблетку, чтобы ребенок выпил и выздоровел. Со временем будет понемногу улучшаться. То, что идет прогресс — это на самом деле наработанные инстинкты. Будешь миллион раз давать бутылочку — он ее научится брать. Только так».

Конечно, вначале мне было очень сложно принять, что мой сын никогда не будет таким, как все дети. Когда вернулась домой, то мало кому об этом рассказывала, справлялась сама. Муж жил своей жизнью (командировки, друзья, вечеринки), а все заботы о сыне полностью легли на меня. А тут еще его мама стала говорить, что Андрея нужно сдать в детский дом. И я ей ответила: «Я вас скорее сдам в детский дом, чем его. Он ни в чем не виноват. Он же наш! Так случилось». «Благодаря» мужу, его маме и разговорам, что «я в детстве много болела и вот последствия…», я стала чувствовать, что во всем виновата только я, и рожать второго ребенка не собиралась.

РОЖДЕНИЕ БОГДАНА

Одна из моих подруг как-то сказала мне: «Ирина, тебе надо родить! Я тебя познакомлю с хорошим врачом! В общем, она создала движение». Так я познакомилась с Талиной Александровной Талиповой, заведующей Перинатальным центром. Она мне сказала: «Ирина, это не из-за тебя, пойми, такое случается, так бывает, но бомба в одну воронку не падает дважды. И перед тем, как беременеть, мы тебя обследуем, пролечим. Все будет под контролем». И с юмором пообещала: «Если что-то не так, «вывернем, потрясем и обратно завернем». Я поверила, что все будет хорошо, и сказала: «Я готова!»

Мы с мужем хорошо пролечились, начали пробовать — не получается. Прошел год. В июле мы улетели в Турцию. После отпуска я сделала тест, и он показал долгожданные две полоски. Талина Александровна наблюдала за мной всю беременность. Родители помогали мне ухаживать за Андреем. Кстати, все время до рождения второго сына я работала, несмотря на то, что Андрюша особенный ребенок. И только в роддоме неделю «побыла» в декрете, а после возвращения продолжила работать. Ребенок спит — я работаю с документами.

Сына я назвала Богдан — дарованный Богом. Когда он родился, уделяла много внимания ребенку и очень переживала при каждом «чихе», часто звонила врачу, на что она мне говорила: «Ирина, успокойся, все хорошо, твой ребенок — здоров!» Предыдущий опыт усиливал мою тревожность.

Когда сыну исполнилось 1,5 года (2009 г.), наши отношения с мужем стали прохладными. Он много времени уделял себе, «спорту», друзьям, работе и не считал нужным помогать и поддерживать меня. Однажды он улетел отдыхать без нас. Спустя какое-то время я узнала об очередном предательстве с его стороны. Позвонила ему и сказала, что подаю на развод. Он просил прощения. Я не стала уходить, простила. Подумала, что не нужно лишать маленького ребенка отца. Потом все наладилось.

«ЧТО Я В ЖИЗНИ ДЕЛАЮ НЕ ТАК?»

Спустя 1,5 года отношения вновь ухудшились. Потом произошла стрессовая ситуация, и 31 мая 2011 г. я слегла. Любое движение доставляло дичайшую боль. У меня отказала левая нога. Были бешеные боли в пояснице. Попытки врачей облегчить состояние не помогали. И я стала звонить всем знакомым, искать, кто мне поможет. Мне посчастливилось найти телефон реабилитолога Веры Николаевны. Она приехала, посмотрела и уверенно сказала, что поставит меня на ноги. Услышать эти слова для меня было очень важно, потому что поддержки от мужа я в тот момент не чувствовала. Она стала со мной заниматься (иглоукалывание, ЛФК, разговоры по душам).

По квартире я передвигалась на четвереньках. Собирала младшего сына по утрам в садик я лежа. Как-то мужа попросила купить фрукты, он принес, поставил в коридоре. Попросила помыть, он ответил, что времени нет. Я доползла до фруктов, помыла, поела. Был еще момент. Пришла свекровь, они с мужем сидели на кухне, и тут я слышу: «Ирина уже не встанет, машину можно продавать, ей дать мой инвалидный корсет». И понимаю, что на мне поставили крест. И тогда твердо решила: «Я встану обязательно! И жить в этой семье не останусь, у меня дальше будет другая жизнь! Я поняла, что если со мной случится что-то еще более серьезное, то через меня «перешагнут».

Еще три месяца мы с Верой Николаевной продолжали работу по реабилитации. И когда меня сковывало от боли, я размышляла, что в жизни делаю не так. Поняла, что не уделяю внимания себе, что все свои мечты задвинула назад, занимаюсь только работой и домом. Что я помогаю всем, а себя задвинула.

Я победила болезнь: встала, смогла ходить и 1 сентября 2011 г. села за руль! Включилась какая-то внутренняя сила, о которой я даже не подозревала. После выздоровления я записалась на живопись, так как всегда хотела рисовать, и стала писать маслом, посещала тренажерный зал, делала макияж, носила платья. Так я вспомнила, что я женщина. И будто родилась заново!

РАЗВОД

Я делала многое, пытаясь сохранить семью. До последнего надеялась, что ситуация изменится. Хотела даже родить ребенка. Поскольку самые важные решения в жизни я всегда принимаю в Питере, то взяла билет и улетела. По стечению счастливых обстоятельств попала к часовне Ксении Блаженной. Там я почувствовала, что, скорее всего, уйду от мужа.

Для меня было важным венчание. Вернувшись, я сказала: «Если у тебя действительно серьезные намерения на будущую жизнь, то давай повенчаемся». Как раз была хорошая дата 4 ноября 2013 г. Но у мужа, видимо, были другие планы на жизнь. Он привел кучу доводов, что не созрел и т. д. И тогда я окончательно решила, что ухожу.

Что мешало уйти от него раньше? Когда выходила замуж, чувства были очень сильные, и потом они долго сохранялись. И даже когда я лежала, не могла встать и не было поддержки, надеялась, что ситуация изменится. Тем более Богдан родился — здоровый ребенок, светлый, классный. С кучей талантов, искренний, добрый. Все, что нужно для совместной жизни, есть. Живи!

В феврале 2014 г. наш брак распался официально. Все попытки заключить мирное соглашение по разделу имущества сходили на «нет». Мне говорили, что «сейчас договоримся…», а за спиной стали переоформлять имущество. Я узнала об этом. Начались суды. К сожалению, как это часто бывает в таких ситуациях, было много грязи, лжи, пустых обещаний… Бывший муж пытался сделать мне больно через ребенка, не понимая, что делает больно сыну. Я ему столько раз говорила: «Остановись! Ты сейчас перешагнешь планку и все, потеряешь с ребенком все отношения. Разрушить легко, восстановить сложно. Но он не слышал. Даже в тот момент, когда Богдан как-то подбежал к нему на улице, обнял, сказал: «Папа, привет!» — он его оттолкнул. После этого Богдан оборвал с ним все контакты. Андрея бывший муж отказался поддерживать финансово и всячески, как только я ушла. За шесть лет только пачка памперсов. Он его также вычеркнул.

А мне Андрюша и Богдан давали силы. Ради детей я многое делала. Хорошо, что рядом были родные, друзья — они меня очень поддержали. Бракоразводный процесс закончился справедливо в нашу пользу, а в моей жизни начался совершенно новый этап.

СТРАШНЫЙ ДИАГНОЗ

В декабре 2017 года был плановый медосмотр на работе. У меня нашли образование в молочной железе. На маммографии сказали, что все в порядке. Спустя полгода образование стало увеличиваться. Я поехала в Казань, сделала УЗИ, переворачиваю листочек и читаю диагноз: «Онкология правой молочной железы». И первая мысль, которая пришла в голову: «Дура! Почему я раньше от него не ушла?!» Больше ни о чем не пожалела, хотя ситуаций тяжелых было много. Я поняла в тот момент, что все из-за этого. Когда я увидела диагноз, все мои лишние переживания, эмоции — все слетело. Важными остались несколько вещей: я, мои дети, мое здоровье и здоровье моей семьи.

В кабинете онколога разговор был короткий, по сути. Врач объяснил мне, что делать, вселил надежду и сказал: «У тебя все будет хорошо!». И в этот момент откуда-то взялись силы. Произошла мобилизация. На мой вопрос, как жить, врач ответил: «Живем, как девочки! Смотрим сериалы, пьем сухое красное вино, гуляем и наслаждаемся жизнью». А для меня это переворот. Как так жить? У меня было две работы. Двое детей. И куча обязательств. Но выбора не было.

Я отказалась от второй работы, проконсультировалась с юристами, как поступать, если что-то со мной случится. Три месяца жила, наслаждаясь жизнью: смотрела на закаты и рассветы, полюбила дождь, слушала пение птиц и каждое утро просыпалась с улыбкой.

В один из таких дней я вспомнила о своей давней сладкой мечте… Кондитерское дело! Мы же не знаем, сколько каждому дано прожить. Сколько же я имею право откладывать ее на потом? Она ведь может так и остаться мечтой. И я нашла шеф-кондитера, взяла билет и улетела на обучение в Москву. И снова взрыв! Все эти термины, слова, которых я не знала (конфи, англез, баваруаз, кремю…). Я сделала первый робкий шаг в мир «особенных» десертов.

В августе 2018 г. приехала в Казань, и врач назначил мне операцию за два дня до моего дня рождения. Прооперировали. Открыла глаза. Первый вопрос: «У меня все на месте?» «Да, у тебя все на месте». Год лечения и наблюдения, и я здорова!


КОНДИТЕРСКОЕ ДЕЛО. МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ!

А за год до операции я прошла тест ДНК и узнала, что у меня непереносимость глютена. И жизнь разделилась на «до» и «после». Я сначала не знала, что мне кушать. Потом, перелопатив Интернет, нашла море информации. Начала готовить новые блюда. Бонусами в этой ситуации стало то, что ушли лишний вес, аллергия, наладился сон, стабилизировалась нервная система.

После операции появились силы, и кондитерское искусство оказалось реальностью, в которой я начала жить. День за днем начала продвигаться вперед. И тут поняла, что многие «особенные» десерты (без глютена, лактозы, сахара), которые я учусь делать, они и мне полезны, и я могу получать от них удовольствие. Наслаждаться десертами и без глютена. И они вкуснее обычных пирожков, булочек, тортиков…

ВАЖНО ПОВЕРИТЬ В СЕБЯ!

Сейчас я счастливая мама, у меня двое детей, прекрасный младший ребенок, который играет на гитаре, способный, с морем интересов. Мы с ним друзья и можем разговаривать на разные темы. Он — моя самая главная поддержка. Удивительно, но он может сказать так правильно, что слово сына дает мне силу для движения вперед. Так же откровенно и я могу сказать ему какие-то вещи, которые не могла говорить человеку, с которым прожила в браке 20 лет.

Ситуаций в жизни может быть очень много: и тяжелых, и сложных, и простых, но очень важно научится верить в себя, в свою мечту и понимать, что рядом всегда есть люди, готовые помочь. Не нужно закрываться от мира, прятаться и считать, что вы одиноки. Да, мне было сложно сделать шаг, уйти от тех отношений, которые не приносят ни счастья, ни поддержки. Я понимала, что остаюсь с двумя детьми, старший — недееспособный, но позволить себе разрушить свою жизнь окончательно не могла.

Своей историей я хочу показать: мы сильнее, чем мы думаем. Один человек как-то спросил меня: «Ты своих бывших родственников, наверное, ненавидишь?». Я ответила: «Нет. У меня к ним благодарность за то, что из той наивной девочки, которая многого боялась и не могла, я стала уверенной в себе женщиной. Все сомнения, навешанные в браке — «ты не сможешь», «у тебя не получится» — просто растворились. Я поняла, что могу многое сделать. И это все наши внутренние резервы, внутренние силы. Они и у меня еще до конца не раскрыты.

Силы мне еще дает любовь к Богдану и Андрею. Да, старший не как все, он особенный: не ходит, не говорит, даже поесть самостоятельно не может. Так получилось. Он дан мне именно таким. Был момент, когда я спросила у одной женщины: «Почему именно мне?» Она ответила: «Потому что ты сильная, потому что ты ему сможешь дать именно то, что нужно. Ты не думай, что тебя наказали. Да тебя наградили этим, чтобы раскрыть твою силу, твой потенциал».

Порой наблюдаю за родителями и вижу, сколько нелюбви, агрессии выливается у них на своих малышей, бегающих, прыгающих, улыбающихся. «Что же вы делаете? — думаю я. — Многое бы отдала, чтобы увидеть, как мой Андрюша играет с другими и улыбается. Но этого не будет. Если есть истинная любовь, неважно, какие дети, как учатся, как себя ведут, мы их любим такими, какие они есть. И это важно!

Сейчас я живу по-другому: работаю в Семейной клинике «ТАНАР», пишу картины, читаю книги, сочиняю стихи, катаюсь на горных лыжах, радую «особенными» десертами тех, у кого есть ограничения в питании, и много времени провожу со своими сыновьями. Невозможное стало возможным, когда я поняла: мы сильнее, чем мы думаем!